1. Установление стабильных торговых связей с горскими народами содействовало усилению позиций государства на Кавказе. Большую роль в торговле между горцами, русскими и другими народами играли купцы из армян, греков, горских евреев, частично из грузин. Они хорошо знали обстановку и нужды местных народов, их язык и являлись посредниками в торговле между русским и горским населением. Эти купцы проникали в самые отдаленные ущелья и проводили торговлю с выгодами, доставляя горцам соль, текстиль. Для удовлетворения потребностей главных своих покупателей - горских князей, узденей - привозили круглые фески, цветной шелк и бумагу, кофе, перец, пряности душистое мыло, гребни, в большом количестве седла, всякого рода оружие, свинец, сталь, ножи, подковы и косы.[1]
2. До середины XIX века торговля с коренными народами Кавказа велась на меновых дворах, организованная кавказской администрацией. Обмен между пришлым и местным населением края вплоть до середины XIX в. носил безденежный характер. Для поддержания торговли на меновых дворах Начальником Кавказской области было введено 9 февраля 1846 г. в действие «Положение о меновой торговле с горцами». Так, например, в наставлении о меновой торговле, посланном на имя смотрителя Прохладненского карантина коллежского асессора Хахвердова, прямо указывалось: «...начальное действие менового торга с горцами будет до времени ограничиваться выпуском к ним с нашей стороны одного хлеба, в коем они имеют вообще недостаток...»[2]. По существу в первоначальный период действия меновых дворов горцам разрешалось покупать только соль. Тогда, как после утверждения положения ситуация должно была поменяться: «Предметами менового торга с горцами, кроме соли, доставленной от казны, могут быть все вообще товары и вещи, дозволяемые к привозу горцам из России...Предметами торга горцев с русскими промышленниками могут все вообще товары горского происхождения ...., дозволяемые к без пошлинному провозу в Россию».[3] Право свободной торговли в кордонных укреплениях и казачьих станицах администрация Кавказа предоставляла как своеобразную привилегию для мирных горцев, привлекая тем самым на свою сторону горскую знать. Администрация пыталась регламентировать соляную торговлю, как один из методов подчинения горцев. Запрещался пропуск к горцам серебряных и золотых монет как Российского, так и иностранного происхождения. Обмен на меновых дворах разрешался только тем «мирным» горцам, которые присягнули на верность российскому правительству. Купля-продажа привезенных товаров запрещалась, что тормозило развитие экономических связей между различными группами населения края, так как исключалась единственно разумная их форма - денежная. Пожалуй, единственным достоинством меновой торговли было освобождение ее от уплаты различных пошлин.
3. Торговля в первой половине XIX в. не носила коммерческий характер, а являлась политическим инструментом. Начался период передачи меновых дворов отдельным частным лицам на откуп. Откупная система в Предкавказье в первой половине XIX в. захватила многие стороны хозяйственной жизни. Так, например, в документах архива Ставропольского края указано, что Екатериноградский меновый двор в 1811 г. был отдан за 16000 руб. курским купцам М. Сыромятникову и С. Антимонову. Затем вся торговля в Черномории - винные откупа, рыбные заводы, соляные промыслы, мануфактуры - перешла к братьям Посполитаки. В Ставропольской губернии откупа на торговлю солью, добычу каменного угля сосредоточил в своих руках пятигорский купец Крутицкий. Попытки отдельных купцов напрямую торговать с горцами не встречали сочувствия со стороны чиновников и генералов, которые придерживались мнения, что «торговля на Кавказской линии не имеет целью выгоды русских промышленников, но должна служить единственно способом к укрощению нрава горцев».[4] По этой причине меновая торговля была маловыгодной для обеих сторон и восполнялась контрабандой, против которой правительство в условиях Кавказа оказалось бессильным. Наконец, сама мена проводилась не чиновниками, а торговцами и комиссионерами, которые всегда находили способы обходить тяготящие их предписания.
4. Торговля на меновых дворах, несмотря на все усилия администрации, не дала желаемых результатов. Основной причиной упадка торговли при меновых дворах было расширение оборота между горцами, с одной стороны, и русскими и армянскими торговцами, с другой, развитие свободной и ярмарочной торговли. Кабардинцы, балкарцы, осетины, чеченцы и другие народы Северного Кавказа все более втягивались в рыночные связи с русским населением Предкавказья и Северного Кавказа, минуя меновые пункты. Командующий войсками Кавказской линии и Черноморья генерал-лейтенант Граббе и ноябре 1841 г. писал, что мирные горцы, «ознакомившись со средствами выгоднейшего сбыта своих произведений, стали провозить оные внутри области для продажи на базарах и ярмарках, приобретая соль на меновых дворах уже не на одни продукты, но и на деньги»[5]. Горцы привозили для обмена продукты сельского хозяйства и ремесла, лес, получая за них, главным образом, соль. Приобретение ими тканей, металлических изделий, хлеба было возможным лишь за деньги. Поэтому участники меновых сделок - и горское, и пришлое население - стремились к денежному обмену, предпочитая ярмарки и базары Ставрополя, Моздока, Георгиевска, с. Благодарного и др.
Роль меновых дворов неуклонно уменьшалась в течение первой половины XIX в. Сильную конкуренцию им составляли растущие ярмарки. В 1846 г. правительство попыталось оживить угасавшие меновые дворы, расширив ассортимент товаров, включая кустарную и промышленную продукцию (за исключением оружия). С конца 40-х годов местные власти стали отдавать дворы в откуп, чтобы как-то выйти из экономических трудностей, связанных с их содержанием. Однако это лишь несколько отсрочило окончательное упразднение центров безденежного продуктообмена. В 1852 г. торговля с горскими народами на территории Кавказа была объявлена свободной.
5. Ярмарки были основной формой организации торговли в течение всего периода. К середине XIX в. в Кавказской области функционировала 41 ярмарка, с 1840-х годов три ежегодных ярмарки стали проводиться в административном центре Черноморского войска - Екатеринодаре. Наиболее значимыми считались ярмарки в Моздоке и Георгиевске, а в 30-е годы - в Пятигорске. Кабардинцы, чеченцы и другие горцы на весеннюю и осеннюю ярмарки пригоняли 8 тыс. лошадей, из них 3800 не были проданы; 8000 голов рогатого скота, из которых 6500 было угнано обратно. Как видно из первоисточников, много товаров оставалось непродано. Дело в том, что покупательная способность местного населения продолжала оставаться низкой. Характерно, однако, что на моздокском (как и на георгиевском) рынке появлялись уже товары и из далекого Китая, и из Западной Европы, Турции и Персии. Простому горскому люду широко была известна дешевая ткань китайка. Ведущее место в торговле с народами Терека занимали товары русской промышленности. За 1833-1834 гг. было привезено различных товаров на сумму около 400 тыс. рублей, выручка составила почти 200 тысяч.
Проанализировав данные можно сделать вывод, что, моздокские, георгиевские и пятигорские ярмарки становились важными пунктами сбыта горских товаров. Но они не были единственными. Еще в 1833 г, генерал-лейтенант Вельяминов писал, что в Грозном, Владикавказе и Нальчике «гораздо более торгующих, нежели но всех других укреплениях». Это свидетельствует о том, что «пограничная» торговля постепенно проникала вглубь территории горцев, начали здесь формироваться экономические центры. Они играли еще недостаточную роль в развитии внутренней торговли.
6. Кроме продуктов сельского хозяйства, на ярмарки Предкавказья местные жители в большом количестве доставляли изделия своего труда. По свидетельству современников, здесь можно было встретить все, чем богаты лучшие производители края: выделанные кожи, обувь, шубы, войлоки, полсти, земледельческие орудия, колеса, прялки, телеги, шапки, холст домашнего изготовления, деревянную, жестяную и гончарную посуду, сукна, шерстяные вязаные чулки, мебель и многое другое. Товар на ярмарки везли не только из ближайших селений, но и из глухих населенных пунктов, расположенных за 200 и более верст. Приготовленные дома изделия выносились на ярмарки и базары самими производителями и попадали прямо в руки потребителя. С 1868 по 1894 г. сбор денег за базарные места для торговли возрос здесь в 33,7 раза, что несомненно говорит в пользу увеличения базарного торга. В 1881 г. на 696 сельских базарах и ярмарках Предкавказья торговый оборот равнялся 24847,5 тыс. р., а на местах постоянной торговли 23669,0 тыс. р.[6] При относительном уменьшении роли ярмарок во внутреннем товарообороте Предкавказья их значение в торговой жизни края не ослабело.
7. В пореформенный период одной из основных форм торговли в Предкавказье продолжали оставаться ярмарки. Ярмарочная торговля содействовала развитию внутреннего рынка региона, вовлечению его в экономическую жизнь всей Российской империи. В отличии от многих губерний «кавказские ярмарки» продолжали развиваться и процветать до конца XIX в., что объяснялось периферийным положением края, его аграрной направленностью, неразвитостью промышленного производства. Ярмарки были главными торговыми пунктами по реализации местными производителями сельскохозяйственной продукции и подсобных крестьянских ремесел. Здесь же приобреталась основная масса промышленных товаров, в которых нуждались местные жители. В условиях развития ярмарки втягивали в рыночные отношения первичных производителей.
Таким образом, торговые связи русских с народами Северного Кавказа во второй половине XIX века получают дальнейшее развитие и качественно отличаются от предыдущих столетий. Рост денежной торговли и развитие товарно-денежных отношений втягивали местное население в орбиту всероссийского рынка, в рыночные связи с русским населением. Расширяется деятельность русских купцов среди народов Северного Кавказа. Проникновение русского купечества в экономику кабардинцев и других народов Терека объективно имело прогрессивное значение. Оно состояло в дальнейшем развитии торгово - экономических связей между горцами и русским населением. Итак, развитие торговли на Северном Кавказе, проникновение торгового капитала в экономику горцев привели к развитию сельскохозяйственного производства, к увеличению его размера, сделало хозяйство северокавказских народов более сложным и разнообразным.
[1] Дон и Степное Предкавказье (XVIII - первая половина XIX века). - Ростов-на-Дону: Ростовский университет, 1977. - С. 197.
[2] ГАСК, ф. 87, оп. 1, д. 233, л. 33
[3] ГАСК, ф. 22, оп. 1, ед.хр. 62, л.2.
[4] АКАК. - Т. 9. - Ч. 2. - Док. 662. - Тифлис, 1884.
[5] ГАСК, в. 79 оп. 1, д.730, л. 180.
[6] РГВИА, ф. 330, оп. 33, д. 977, л. 13 об.
Библиографическая ссылка
Подмогильная И.А. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СВЯЗИ ЮГА РОССИИ В КОНЦЕ XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВВ. ОРГАНИЗАЦИЯ ТОРГОВЛИ В ПРЕДКАВКАЗЬЕ // Успехи современного естествознания. – 2006. – № 11. – С. 85-87;URL: https://natural-sciences.ru/ru/article/view?id=12199 (дата обращения: 18.04.2024).