То происшествие, что некий художник, изрядно потрудившись, породил в итоге своей деятельности с материалом искусства какой-либо артефакт, и данный артефакт элитным сообществом профессионалов в сфере искусства был оценен как элемент художественной культуры, вовсе не означает, что полученный художником продукт просто и безо всяких осложнений может быть освоен рядовым членом человеческого сообщества. Зачастую диалог зрителей с произведениями искусства не складывается, ибо реципиент, ощущая, что сразу, вдруг и до конца не в состоянии понять произведение, отвергает его признание, решая для себя, что может прожить и без искусства, так как оно для него, якобы, не представляет жизненной потребности.
Однако глубинная потребность в диалоге с произведениями искусства у каждого живущего на земле человека есть, и она видится в следующем. Бытие всякой вещи предполагает, с одной стороны, пестование ею собственной индивидуальности, уникальности, самоцентрированности и самоутверждаемости. С другой стороны, бытие единичной вещи - это бытие в составе всеобщего целого, соучастие индивидуального в универсальном. Самоутверждение и соучастие как стороны бытия вещи различимы, но неразделимы. Быть частью - неотъемлемый компонент быть неповторимым индивидом, а быть индивидом - неотъемлемый компонент быть частью. Самоутверждение бытия вещи есть в то же время соучастие в самоутверждении абсолютного бытия. Иное у людей. Решившись на выход из мира вещей, человек, становясь человеком, кристаллизует на протяжении жизни собственное Я, огранивая, ограничивая, оконечивая, оЯивая себя, что неотвратимо нарушает качество его индивидуального бытия как единство самоутверждения и соучастия. Чем интенсивнее процесс оЯивания, тем меньше шансов соучастия. Эгоцентрируя себя через отношение со всем и вся, человек и только человек превращает индивидуальную обособленность в отчуждение, самоцентрированность - в себялюбие, самостоятельность - в честолюбие и желание власти над миром не-Я. Самоутверждение Я человека отвлекает его от соучастия в универсальном бытии в сторону соучастия в строительстве бытия индивидуального эго как могущественного и самодостаточного космического центра. Если стремление вещи пребывать в своем бытии есть единство ее сущности и существования, то стремление человека обратить свое индивидуальное бытие в бытие универсального Я есть не что иное как разрыв сущности и существования. Расчленение же единства самоутверждения и соучастия на относительно самостоятельные элементы ведет к распуханию небытия внутри бытия, к смерти при жизни. Развивая и укрепляя собственное Я, человек постепенно доводит ситуацию разрыва своего бытия как самоутверждения и бытия как соучастия до экстремальности, т.е. до такого состояния, в котором бытие осознает возможность небытия, реактивно вызывая в особо острые периоды существования чувство тревоги, ужаса, отчаяния, тупика.
Вывести человека из кризисного состояния разорванности и омертвления его личностного бытия, в которое он сам себя загнал своим постоянным и ежедневным оЯиванием, возможно. Именно это является целью и священнейшей, фундаментальнейшей, уникальнейшей миссией искусства в экзистенции его произведений различных видов и жанров. Каждое произведение искусства, будучи моделью мира, целостно; однако искомую целостность оно способно обрести только в процессе идеального отношения с реципиентом как частью собственного целого. Произведение нуждается в воспринимающем, как целое нуждается в той уникальной части, без которой оно слепо, глухо, немо, мертво. Но следует подчеркнуть, что вступая в диалог с произведением, зритель вступает ведь в диалог не с ним, а благодаря нему, посредством его в качестве мостика-репрезентанта. Он ступает своим индивидуальным бытием в диалог с бытием абсолютным, сущность которого художнику удалось в большей или меньшей степени явить, произвести с помощью красок в аудиальной, визуальной модели. Как творческий диалог художника с материалом искусства, так и общение человека с произведениями художественного творчества, в процессе которых случается чудо разъЯивания индивида, позволительно обозначить понятием «событие».
Адаптационную функцию медиатора между произведением искусства, с одной стороны, и зрителем, с другой, призван выполнять профессионал-искусствовед деятельность которого может быть представлена единством таких частей, как «искусствовед - знаток», «искусствовед - исследователь», «искусствовед - майевтик». Это сложное единство, не сводимое ни к совокупной плоти частей, ни к сумме свойств всех частей целого. С другой стороны, часть всегда является таким структурным подразделением (фрагментом, моментом) целого, в котором само это целое специфически преломлено и представлено. Каждая часть имеет свои индивидуальные особенности, отличающие ее от свойств целого, благодаря чему части относительно независимы от целого, вступают с целым в диалектическое противоречие и острые конфликты. Тем не менее, в конечном счете, части подчинены целому и управляются им. Если сопоставить целое («искусствовед») с качеством как тождеством многих, то части («знаток», «исследователь», «майевтик») - это количественно различимое в качестве, а если видеть в целом («искусствовед») сложное, то части («искусствовед - знаток», «искусствовед - исследователь», «искусствовед - майевтик») - это относительно простые качества в новом и сложном их качественном единстве.
«Искусствовед-знаток» - это эрудит, способный тонко различать художественные стили, эпохи и авторские произведения различных видов и жанров; ученый, умеющий выявлять и вербально кристаллизовать исторические, географические, религиозные, сюжетные, технические и пр. детерминанты, координационно определяющие то или иное творение искусства в тот или иной период жизни творца. Инструментами «знатока» выступают эмпирические методы познания художественной реальности: измерение, наблюдение, аналогия, идеализация, формализация, индукция, экстенсивная экстраполяция. Однако цель, которую преследует в деятельности с произведением «искусствовед-знаток» (диспозиция конкретного произведения в художественном пространстве и времени), и цель, которую призван реализовать в диалоге с произведением зритель (обретение события), принципиально не совпадают. Подобное свидетельствует, что результаты знаточеской службы, являясь положительными в сфере профессионального искусствознания, весьма слабо помогают зрителю обрести искомую цель, зачастую даже мешая этому.
«Искусствовед-исследователь» - это ученый-аналитик, деятельность которого, выстраиваясь на фундаменте знаточеских результатов, направлена на глубинное проникновение в умозрительную суть той знаковой модели, которой является конкретное произведение искусства в единстве «искусственности», «искусности» и «искуса». Инструментами познания художественной реальности для «искусствоведа-исследователя» выступают такие теоретические методы, как интенсивная экстраполяция, дедукция, мысленный эксперимент, а также большинство методов эмпирического уровня научного поиска. Поэтапное исследование «индексного», «иконического» и «символического» слоев произведения искусства имеет цель: обнаружение и понятийная кристаллизация художественной идеи, уникально явленной в чувственности сотворенного автором знакового текста. Получается, что цель, стоящая перед «искусствоведом-исследователем» в его отношении с произведением искусства, и цель процесса диалога зрителя с художественным произведением опять-таки не совпадают, обнаруживая лакуну между интересом к искусству профессионального искусствознания и потребностью в общении с искусством обычного человека.
«Искусствовед-майевтик» - это профессионал искусствоведческой сферы, цель которого - всесторонняя и бережная помощь в порождении и осуществлении полноценного процесса диалога зрителя с произведением искусства. Причем подобное «родовспоможение» реально только в случае базирования деятельности «майевтика» на фундаменте результатов, полученных в ходе научной работы «знатока» и «исследователя» как частей целостности «искусствовед» с адаптацией исследовательских и знаточеских выводов в сторону учета терапевтической и психологической уникальности каждой конкретной встречи реципиента с произведением. Именно «майевтик» в границах структуры «искусствовед» ответственен за ликвидацию противоречия между задачами контакта с искусством профессиональных искусствоведов и рядовых граждан. «Искусствовед - майевтик» интегрирует в своей деятельности функции: «медиатора», обеспечивающего перевод сторон диалога из качества «связь» в качество «отношение»; «посредника», осуществляющего в роли третьей стороны обмен информацией между участниками диалога; «менеджера», планирующего и реализующего систему скоординированных управленческих мероприятий, направленных на достижение искомой цели диалога; «арбитра», следящего за соблюдением участниками диалога правил отношения и способствующего разрешению возможных проблемных ситуаций в процессе события.
Библиографическая ссылка
Жуковский В.И. ИСКУССТВОВЕД-ПРОФЕССИОНАЛ: ЕДИНСТВО ЗНАТОКА, ИССЛЕДОВАТЕЛЯ, МАЙЕВТИКА // Успехи современного естествознания. – 2010. – № 3. – С. 153-155;URL: https://natural-sciences.ru/ru/article/view?id=7959 (дата обращения: 19.04.2024).