В современном абазинском языке подлежащее, прямое и косвенное дополнения как члены предложения имеют свои классно-личные показатели в структуре глагола-сказуемого. Между "глаголом-сказуемым, с одной стороны, подлежащим, прямым и косвенным объектами, с другой стороны, имеется устойчивая двусторонняя взаимосвязь:
а) лицо, класс и число глагольных показателей грамматического субъекта и объекта зависят от лица, класса и числа присутствующих в структуре предложения подлежащего, прямого и косвенного дополнений;
б) возможность присутствия последних (прямого и косвенного дополнений) в предложении, в свою очередь, зависит от структуры глагола-сказуемого: если в нем имеются показатели прямого и косвенного объектов, их можно иметь в предложении в качестве отдельных его членов; если в глаголе-сказуемом нет показателей прямого и косвенного объектов, невозможно их иметь в предложении"[1].
Такая двусторонняя синтаксическая взаимосвязь основных членов предложения может называться «согласованием» условно, поскольку грамматическая форма сказуемого не просто согласуется с помощью своих классно-личных формантов в лице, классе и числе с подлежащим, прямым и косвенным дополнениями, но и определяет возможность появления самих прямого и косвенного дополнений в структуре предложения. Предложение с одноличным глаголом-сказуемым никогда не может иметь дополнения.
Подлежащее, прямое и косвенное дополнения и соответствующие их показатели (субъекта, прямого и косвенного объектов) совпадают (согласуются) в лице, числе и классе в абсолютном большинстве случаев.
Однако встречаются случаи, когда такая устойчивая, стройная, двустороння связь между основными структурообразующими членами предложения (сказуемым, подлежащим и дополнением) нарушается. Отклонения от общих принципов грамматического оформления синтаксической связи (или неполное согласование) сказуемого с подлежащим и дополнением встречаются в нескольких случаях.
1. Показатель ряда номинатива (субъект непереходного или прямой объект переходного глагола) й- (3 л., ед. ч., кл. вещ., а также 3 л., мн. ч.) не отражается в структуре глагола-сказуемого, если непосредственно перед ним стоит член предложения (подлежащее или прямое дополнение), к которому относится этот формант[2]. Бага ъату ла maшиmI "Где лиса, там и лает собака" (соотв.: нет дыма без огня). Сказуемое предложения (йmaшиmI "лает туда (вовнутрь)" - одноличный непереходный динамический финитный глагол. Показателем субъекта является формант й- (3 л., ед. ч., кл. вещ.) в абсолютном начале слова. Однако в связи с тем, что подлежащее ла "собака", показателем которого является субъектный формант й-, стоит непосредственно перед сказуемым, этот классно-личный аффикс опускается. Глагол-сказуемое в данном предложении формально выглядит как безличный.
Саби дзыгIвнам, саби хъыччабыжь гIазгIвнымггIауа атдзы насыпыдапI "В доме, в котором нет ребенка, из которого не раздается детский смех, нет счастья". Сказуемое йнасыпыдапI "не счастный, не имеет счастья" - одноличный, непереходный статический глагол. Формант субъекта й- (3 л., ед. ч., кл. вещ.) стоит в начале слова, а подлежащее атдзы «дом, семья, семейство» занимает позицию перед сказуемым, в связи с чем классно-личный показатель й- опускается.
Ачуан гьажьын ахъарпа гIанайаухтI. "Котел покатился и нашел свою крышку" (соотв.: По Сеньке и шапка). Сказуемое предложения (й)гIа-на-йаухтI "нашел" - двухличный переходный динамический финитный глагол. Показатель прямого объекта й- (3 л., ед. ч., кл. вещ.) занимает место в абсолютном начале слова. Прямое дополнение ахъарпа "крышка" стоит непосредственно перед сказуемым, поэтому его формант й- позиционно выпадает.
Ауи раса баца ауыкI гIарылихтI "Он выбрал длинную хворостину из орешника". В данном предложении сказуемое выражено уже трехличным переходным динамическим глаголом (й)-гIа-ры-л-и-хтI "выбрал". Показатель прямого объекта й- (3 л., ед. ч., кл. вещ.), как и полагается, занимает место в абсолютном начале слова. Прямое дополнение баца ауыкI "длинная хворостина" стоит непосредственно перед сказуемым, поэтому его формант й- позиционно выпадает. Здесь необходимо обратить внимание на следующий факт: существительное-прямое дополнение баца "хворостина" занимает препозицию по отношению к сказуемому, но дистантно. Между сказуемым и прямым дополнением расположено прилагательное-определение ауыкI "длинный". Однако атрибутивный комплекс баца ауыкI "длинная хворостина" морфологически оформляется как одно слово, вследствие чего и в позиции перед сказуемым он воспринимается как одна синтаксическая единица. Результат последнего - выпадение классно-личного форманта прямого дополнения й-, как и в предыдущих случаях, когда прямое дополнение занимает контактную препозицию по отношению к сказуемому.
2. В отдельных случаях происходит слияние двух фонетически одинаковых морфологических элементов - грамматических показателей субъекта и объектов, выраженных формантом й-. В таких случаях грамматические показатели ряда номинатива (субъект непереходного и прямой объект переходного глаголов) и эргатива (косвенный объект переходного и непереходного глаголов) совмещаются и формально образуют формант ряда номинатива й-. ЙацIырщтыз атшква Кьарим дзыжвра йырцатI "Распряженных коней Кьарим погнал на водопой". Сказуемое йырцатI "повел, погнал на" является двухличным релятивно-переходным (аффикс каузатива -р-) динамическим глаголом, в котором аффикс прямого объекта й- (3 л., мн. ч.) и формант субъекта й- (3 л., ед. ч., кл. муж.) фонетически совпадают, в силу чего и сливаются в один показатель. АхъамайгвыгIв йхъвы ала йчвафитI. "Долю беззаботного собака съедает". Сказуемое выражено трехличным переходным динамическим финитным глаголом (й)-й-чв-а-ф-итI "съедает (вопреки кому-то)". В связи с тем, что первые два форманта й- (3 л., ед. ч., кл. муж.) и й- (3 л., ед. ч., кл. вещ.) совпадают фонетически и обозначаются одинаковыми аффиксами (й-), они сливаются и произносятся (на этом сновании и пишутся) как один аффикс й-. Если же изменить грамматические параметры одного из аффиксов, восстанавливается полная грамматическая форма глагола: й-с-чв-а-ф-uml «то (оно) съедает что-то вопреки моей воле».
3. Встречаются и случаи отсутствия классно-личных формантов ряда эргатива, а именно показателя грамматического субъекта. Это наблюдается в структуре сказуемого, выраженного переходным глаголом положительной формы в повелительном наклонении. В таких глаголах-сказуемых не представлены показатели субъекта у- и б-[3]. Усыцгвыргъьа сыгIвза, йсыцхIва уарад. "Радуйся со мною, друг мой, пой песню со мной". Во второй части предложения сказуемое выражено трехличным переходным динамическим финитным глаголом (й-сы-ц-y-хIв-uтI "говоришь (поешь) вместе со мной" в положительной форме повелительного наклонения й-сы-ц-хIва "пой вместе со мной". В структуре глагола представлены классно-личные аффиксы прямого (й-) и косвенного (с-) объектов. Формант субъекта у- формально не выражен. Азамат ласыта аквтIу гIаг, баргьи ахIакв мца тацIа! "Азамат быстро неси курицу, а ты разжигай огонь в печи!" В данном предложении сказуемые (й)гIаг "неси", (й)тацIа "разжигай" являются двухличными переходными динамическими глаголами. Их особенностью является то, что, будучи двухличными, в данной ситуации они не имеют ни одного классно-личного форманта, т.е. из их структуры позиционно выпал не один показатель, а оба. Показатель прямого объекта й- (3 л., ед. ч., кл. вещ.), занимающий абсолютное начало слова, выпал по причине, которая описана в пункте 2, а формант субъекта у- (2 л., ед. л., кл. муж.) в первом случае и б- (2 л., ед. л., кл. жен.) во втором случае не выражены в виду того, что действие обращено к ним (повелительное наклонение). Таким образом, двухличный глагол-сказуемое, которое должно согласоваться с подлежащим и прямым дополнением, не имеет такой возможности, основные структурообразующие члены предложения в данном случае формально никак не согласуются. Однако в случае отсутствия одного из приведенных выше условий (переходный глагол, положительная форма, повелительное наклонение) показатель подлежащего (субъектный аффикс) восстанавливается и сказуемое снова приобретает грамматически полную форму.
4. Представляет определенный интерес и субъектно-возвратная форма (грамматическая категория субъектной версии), которая существует только у переходных (в том числе и у релятивно-переходных) глаголов абазинского языка и которая образуется аффиксом тш-[4]. В отличие от соответствующих форм глагола абхазского языка, в абазинском в субъектно-возвратных формах формально не выражен показатель прямого объекта (в других грамматических формах он восстанавливается). Амашакв ахъа тшгIанартIлатI. "У него развязался язык" (досл.: мешок развязался). Сказуемое в этом предложении выражено двухличным переходным динамическим финитным глаголом тшгIанартIлатI "развязался". Формантом субъекта является аффикс на-, который в предложении соотносится со словом ахъа "начало, голова", следовательно, это слово выполняет функцию подлежащего. Показатель прямого дополнения в структуре сказуемого формально не выражен. В соответствующих глаголах абхазского языка классно-личный аффикс прямого объекта стоит перед префиксом возвратности тш-, т. е. в абсолютном начале слова. ГIсабшакI шащтацуз ачкIвын тширыдзуан "Каждую вторую субботу парень исчезал" Ахвы тшгIайдырхтI «Раненый пришел в себя».
Предложения с глаголом-сказуемым в рефлексивной форме не имеют прямого дополнения в качестве отдельного самостоятельного слова или словосочетания: функцию подлежащего и прямого дополнения выполняет одно и то же слово. Грамматическая форма глагола-сказуемого, теряя классно-личный формант прямого объекта в абсолютном начале слова, стремится соответствовать структуре предложения и формально.
[1] Р. Н. Клычев. Некоторые вопросы синтаксиса абазинского языка //Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. 14. - Тбилиси: Мецниереба, 1987. -С.135.
[2] У. S. Allen. Structure and System in the Abaza Verbal Complex //Transaction of the Philological Sosiety. -Hertford, 1956. - С. 134; P.H. Клычев, Н.Т. Табулова-Мальбахова. Краткий грамматический очерк абазинского языка //Абазинско-русский словарь. - М., 1967 - С. 532; К. В. Ломтатидзе. Отражение в глаголах члена предложения ряда номинатива в абхазско-адыгских языках //Вопросы синтаксического строя иберийско-кавказских языков. - Нальчик, 1977. - С. 18-19; Р.Н. Клычев. Некоторые вопросы синтаксиса абазинского языка //Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. 14. -Тбилиси: Менниереба, 1987.-С. 134.
[3] Р. Н. Клычев, Н. Т. Табулова-Мальбахова. Краткий грамматический очерк абазинского языка //Абазинско-русский словарь. - М, 1967. -С. 514.
[4] Р. Н. Клычев, Н. Т. Табулова-Мальбахова. Краткий грамматический очерк абазинского языка //Абазинско-русский словарь. - М., 1967. - С. 509.