Методология гуманитарных наук в своем развитии проходит приблизительно те же этапы, что и развитие наук естественных. В этом движении исследовательских парадигм условно выделяют классический, неклассический и постнеклассический периоды. В основе каждого из них лежит получивший преимущество способ мышления и миропонимания. В последнем из названных периодов в настоящее время принято выделять две формы: постмодернизм и неоклассику.
Тот вид философских рассуждений, который связывает себя с познанием объективных законов социального развития и формулированием истинностных суждений о человеке, и тем самым претендует на то, чтобы считать себя наукой, - также демонстрирует присутствие этих четырех способов познания. Речь, разумеется, идет об идеальных типах, к которым тяготеют реальные исследовательские практики. Для работ, написанных в парадигме классического философствования характерны следующие черты. Признание принципа социального детерминизма, проявляющегося в стремлении объяснить развитие объекта при помощи вычленения совокупности факторов, связанных между собой. Выявление этих связей дает возможность устанавливать закономерности, эксплицировать объективные социальные законы. Такой подход рассматривает социальные факты как вещи, стремится изучать надындивидуальную реальность, т.е. исторические, социальные и даже духовные явления, абстрагируясь от их человеческого измерения. В пределе такая исследовательская позиция стремится к холизму (объект описывается целостно и системообразно), монизму (единый принцип объяснения раскрывается логикой, характерной для естествознания), истина едина и не подвержена метаморфозам, поскольку язык науки объективно отражает существующую реальность.
Как известно из работ ряда отечественных и зарубежных авторов, базовой метафорой, на которой строится данное понимание реальности, является механическая гипотеза, т.е. уподобление мира машине. Структурно-функциональный анализ, который распространен в современных философских исследованиях значительно более, чем прокламируемый, но не реализуемый системный подход, заставляет авторов использовать в явном и скрытом виде метафоры механического ряда.
Неклассический стиль в исследованиях, как известно, тяготет к тому, чтобы изучать индивидуальное и истолковывать случайное. Для этого типа рациональности характерна ассоциативность, описание своего объекта не путем отнесения к фундаментальному понятию, а через обращение к ценности, из которой исходил мыслящий субъект. Это соучастное мышление не отстраняется от предмета, а актуализирует его смысл. Неклассическая гуманитарная наука повернулась, таким образом, к раскрытию смысла иных уникальных культур и одновременно к широко понятому самопознанию. Базовой метафорой для этого стиля исследования является представление мира в качестве организма. Реальность его представители изучают как живую, исполненную диалогового напряжения, коммуникации смыслов, что требует методов понимания, вживания и т.д. Важнейшее познавательное средство - интерпретация, поэтому результаты во многом зависят от вкуса исследователя.
Постмодернистские исследовательские стратегии связаны с появлением новой конфигурации мироцелостности. Глобализация пришла на смену универсализации, а это - принципиально иной способ взаимосвязи индивидуального со всеобщим. Базовая метафора - мир есть совокупность форм. Такая картина мира предполагает избирательность, нестрогость взгляда, фрагментацию как принцип. Постмодернизм как интеллектуальная среда радикально положительно оценивает культурный плюрализм. Признание одинаковой ценности и рядоположенности всех культур, т.е. толерантность, ведет к отрицанию иерархичности и авторитетов в социальных и межличностных отношениях. И хотя постмодернизм часто считают логическим исходом неклассического стиля мышления, есть все же существенные отличия. Неклассика оперировала метафорами времени, ориентировалась на историю, признавала когерентную истину. Постмодернизм использует преимущественно пространственные метафоры для описания культуры («культурный ландшафт», «социокультурный интерьер средневековья», «пространство мифа» и т.д.); считает истину анахронизмом мифологического сознания и сводит все исследовательские проблемы к языковым. Представление о самостоятельной сущности языка, позволяющей своими собственными средствами создавать, а не описывать действительность, существовали, конечно, и в неклассической исследовательской парадигме. Постмодернизм, однако, довел их до логического конца. Ведь если человек живет только в мире языковых конструкций о нем, то почему бы субъекту не творить новую реальность путем изменения этих конструкций, т.е. «переименования ситуации». Поэтому ряд исследователей квалифицирует время господства постмодернистского дискурса как «новую магическую эпоху». Магическое сознание, как известно, пользуется словом не для объяснения, а для заклинания. Оно убеждено в том, что, переименовав ситуацию, тем самым создает новую реальность. При этом если неклассическая парадигма предмет своего исследования видела именно в личности, индивидуальности и была в высшей мере персонологична, то постмодернизм, провозгласив «смерть автора», полагает, что ученый реализует не себя в исследовании, а некую языковую интерсубъективность, т.е. гипертекст, который автор только выдает за свой личный. В этом смысле, когда постмодернистский автор репрезентирует свое представление о реальности, он так же уверен, что оно не является только его собственным.
Неоклассические познавательные стратегии являются одновременно и продолжением, и критикой трех предшествующих типов. К ним относятся философские направления критического реализма, синергетики, в то же время холизма, близкого к эзотерическому мышлению. В отличие от эклектики постмодернизма они ориентируются на синтез когнитивных практик: познание этого рода стирает границы между искусством, религией, наукой и мифологией. Общество и природа рассматриваются как частный случай развития сложноорганизованных систем нелинейного характера. Здесь снова ставится задача системного, целостного, т.е. универсалистского мышления. Базовой метафорой снова становится космос, в естественнонаучном, и даже эстетическом, а не в семиотическом смысле. Стилистическими маркерами этого рода исследований могут быть такие выражения как «матрица реальности», «эмерджентный эффект».
Выделенные идеальные типы в практике научного исследования редко встречаются в чистом виде. Эти стили научного исследования постоянно присутствуют в культуре, оттеняя друг друга. Религиозный дискурс способен присутствовать во всех типах научного философствования, придавая часто глубину и дополнительную убедительность. Интересно, что зачастую философы, чья прямая профессиональная обязаность - именно методологическая рефлексия - как ни странно, считают единственно возможным способом философствования только свой собственный, все остальные объявляя «вообще не философией».
В то же время трудно не согласиться с Б. Кроче в том, что «философы, думающие о реальности, редки, а так называемые философы думают в основном о формулах. Они комбинируют, перемалывают и отжимают эти формулы, иначе из них вряд ли получишь хоть каплю чего-то нового». Любой редактор научного журнала с разделом «Философия» знает, как редко можно встретить статью, автор которой действительно философ. Это трудно транслируемая, скупо отмеренная истина, и если она не мультиплицируется, значит, для этого есть серьезные причины.