Долгое время казалось, что только США и Запад в широком смысле этого слова могут обладать монополией на «мягкую силу», но сегодня, в рамках расширения социокультурного пространства посредством «нового регионализма», Китай все больше перехватывает у США инициативу в проведении такой политики.
Политика «нового регионализма» Китая предусматривает следующие преобразования китайского «социокультурного пространства»:
1) под влиянием «нового регионализма» резко возрастает социокультурная интеграция стран в китайском регионе. Взаимодействие саморазвивающихся обществ и экономик в нем протекает очень активно. Это неофициальная интеграция, или мягкий регионализм;
2) развитие «нового регионализма» способствует формированию и становлению регионального самосознания и региональной идентичности, особенно в Восточной Азии, где пробуждается осознание принадлежности к китайскому региону;
3) региональное сотрудничество, определяемое межправительственными документами, расширяет содержание «нового регионализма» и определяет его особенности;
4) новый регионализм способствует интеграции стран АТР [1].
Новый регионализм, развивающийся как современная версия многополярности, оказывает влияние на роль государства. Эти изменения на первый взгляд можно определить как уменьшение роли государства. На самом же деле крупные государства, такие как США и Китай, просто модифицировали рычаги управления в различных сферах жизни общества, в частности, в экономике и культуре.
«Мягкая сила» выступает одним из эффективных рычагов управления в условиях реализации политики «нового регионализма» Китая. Сегодня в китайском арсенале активно задействуется и миролюбивая внешняя политика, экономический альтруизм, ценности и привлекательность духовной и материальной культуры традиционного и современного Китая [2].
К основным механизмам китайской «мягкой силы» относятся, во-первых, проведение различных акций культурного характера, в которых бы были наиболее полно представлены положительные особенности китайской культуры с упором на достижения КНР (экономические) последних лет. Во-вторых, налаживание сотрудничества в области оказания помощи в экономической и социальной сфере, здравоохранении, образовании, предоставлении гуманитарной помощи. В-третьих, проведение на мировой арене сбалансированной политики, позволяющей играть весомую роль в недопущении обострения международной обстановки и в укреплении глобальной политической и экономической стабильности.
Сегодня стратегию «мягкой силы» Китай стремится все чаще применять не только во внешней, но и во внутренней политике, так как осознает необходимость создания консолидированного социума, сознающего свои национальные интересы, культурно-историческую и ментальную общность. Подобный консолидированный социум представляет собой основополагающую платформу, опираясь на которую, можно решать дальнейшие задачи по экономическому, интеллектуальному и культурному развитию. Стратегия «мягкой силы» в данном контексте должна создать консолидирующую идею, своего рода осевой фактор развития [3]. Таким образом, используя все доступные инструменты «мягкой силы» Китай реализует политику «нового регионализма» на региональном, национальном и глобальном уровнях.
Список литературы
-
1Абрамов В.А. Глобализирующийся Китай: грани социокультурного измерения. М.: Восточная книга, 2010.
-
«Возможности применения стратегии «мягкой силы» в рамках Азиатских цивилизационных пространств» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.cps.uz/rus/analitics/publications/vozmojnosti_primeneniya_strategii_myagkoy_sili_v_ramkax_aziatskix_ivilizaionnix_prostranstv.mgr
-
Мосяков Д.В. «Мягкая сила» в политике Китая в Юго-Восточной Азии» [Электронный ресурс] // Интернет-журнал «Новое восточное обозрение». - Режим доступа: http://www.journal-neo.com/?q=ru/node/45.
-
Царикаев Ю.Д. «Современный регионализм и мировая политика» [Электронный ресурс] // Интернет версия пособия. - Режим доступа: http://www.rau.su/observer/N3_2010/064_073.pdf.
-
Кучинская Т.Н. Открытый приграничный регионализм в глобальной стратегии Китая: уроки для России // Вестник Читинского государственного университета. 2011. № 1. С. 27-34.