На уровне обыденных представлений и в научной литературе смешение понятий «этнос» и »нация» вплоть до их полного отождествления стало обыкновением. Большинство людей связывают национальную принадлежность с »кровью», т.е., сами того не ведая, подходят к себе подобным как к животным, путают, отождествляют две исторические реальности – этнос и нация. На смену одному способу сплочения людей (этносу) в ходе истории пришел другой (нация), но этот процесс шёл долго и мучительно и у многих народов еще не завершился. Таким образом, путаница в умах людей отражает противоречия самой жизни, а различные трактовки этих явлений часто используются как инструмент «исключения чужих» и »сплочения своих», как регулятор проблем ожидаемой справедливости.
Интересен подход к понятиям «этнос» и »нация» философов и этнологов В. Бабакова и В. Семенова, которые четко формулируют отличие нации от этноса, указывая на разную природу происхождения данных понятий [1]. Так, для этноса, по их мнению, характерна надындивидуальность и устойчивость, повторяемость культурных образцов. Для нации же определяющим является процесс собственного осознания на основе синтеза традиционных и новых элементов и на первый план выходят те аспекты, которые обеспечивают надэтничность, синтез этнических, межэтнических и иноэтнических компонентов (политическая, религиозная и др.). Таким образом, если нация динамична и обращена своим вектором в будущее, то этнос обращен в прошлое.
В.М. Межуев указывает, что нация в отличие от этноса, – это то, что дано не фактом рождения, а собственными усилиями и личным выбором. Этнос не выбирается, а нация – может быть выбрана. Нация – это государственная, социальная, культурная принадлежность индивида, а не его антропологическая и этническая определенность» [2].
Ряд авторов (Тишков В.А., Гусейнов Г.Ч., Драгунский Д.В., Сергеев В.С. и др.) предлагают пересмотреть понятие нации в пользу гражданского, а не этнического содержания. Аргументируется этот подход тем, что вся международная практика и доктринальный язык современных государств, кроме советского, постсоветских и постюгославских, использует термин нация в значении политической и гражданской общности. Так, термин «нация» в ООН использован в значении «государственная общность».
Дело в том, что именно с пониманием нации как высшей формы этнической общности, с ее правами связывалось в СССР в целом и в РСФСР в частности выделение республик как национально-государственных образований. Именно им представлялось по Конституции право на самоопределение. А поскольку национальные движения опирались именно на это положение, то опасность сецессий связывалась с ним. Идеи гражданской нации имели в своей основе попытку нейтрализовать стремление народов или их элит иметь свою максимально возможную или полностью независимую государственность.
Представление о нации как согражданстве поддерживается далеко не всеми. Многие исследователи отстаивают прежние историко-стадиальные представления о нации как высшей форме этнической общности, сложившейся в период становления капитализма на основе экономических связей, единства территории, языка, особенностей культуры и психики. Сторонники этой позиции считают, что сохранение национальной государственности есть демократический способ решения национального вопроса. Так, например, Козлов В.И. указывает, что на протяжении, по крайней мере, ХХ века слова «нация» и производное от него «национальность» употреблялись в русском языке обычно в этническом смысле, не связанном с наличием или отсутствием государственности [3]. Это отразилось в тысячах книг и, таким образом, вошло в менталитет многих десятков (если не сотен) миллионов людей.
Во Франции со времени Великой французской революции конца ХУ111в. для обозначения сообщества свободных граждан было использовано понятие «нация». Содержательный акцент в нем был сделан на то, что каждый народ (как граждане) суверенен и имеет право на образование своего государства. Под влиянием французской революции в таком значении понятие «нация» перешло и в английский язык.
А вот историческая ситуация в Германии была иной. На ее территории в то время существовало несколько немецко-язычных государств и формировавшаяся идея немецкой государственной общности основывалась на языковом, культурном сходстве, территориальной близости. Понятие «нация» употреблялось в смысле «народ» (Volk) и в таком значении сохранилось в немецком языке до сих пор.
В России четкости в использовании данного понятия не было и в начале ХХ века за ним все же закрепилось этническое значение. Возможно, это было связано с полиэтничностью государства и слабой идеей гражданского общества. Во всяком случае, в социал-демократической литературе понятия «нация» употреблялось в этнокультурном смысле, а после включения в программные документы «права наций на самоопределение» оно приобрело еще и политическую нагрузку. К укорененности исторической этнокультурной традиции и аппелируют противники пересмотра понятия «нация».
Некоторые ученые предлагают отказаться от понятия нации. Но определение нации нужно, без него такие важнейшие понятия как «национальная культура», «национальное самосознание», «национальная жизнь» просто повисают в воздухе. Идут поиски нового определения нации. Совершенно очевидно, что эти проблемы имеют не сугубо теоретический характер. Они связаны с вопросами государственно-политического устройства страны, сохранения или возможности ликвидации республик как национальных государств. Главное же заключается в том, чтобы государственность не использовалась для утверждения исключительного положения и узурпации власти одной этнической общностью, что противоречит процессу гражданского равноправия.