В современной лингвистике номинативная функция языка исследуется в тесной взаимосвязи с его когнитивной и прагматической функциями. С точки зрения Т.И. Вендиной, словообразование открывает широкие возможности для концептуальной интерпретации действительности, оно позволяет понять, какие элементы внеязыковой действительности и как словообразовательно маркируются, почему они удерживаются сознанием, ибо уже сам выбор того или иного явления действительности в качестве объекта словообразовательной детерминации свидетельствуют о его значимости для носителей языка [1, с. 9].
В свете новых достижений когнитивной и функциональной лингвистики должны меняться и наши представления о предназначении словообразовательных систем, об их устройстве и организации, о строении центральной единицы этой системы – производном слове и главных объединениях этих единиц но разным формальным и содержательным параметрам [4, с. 55].
Когнитивно-дискурсивная парадигма современной лингвистики рассматривает словообразовательный процесс как особый акт номинации, в связи с чем актуальным становится выяснить, «какое именно действие происходит в речи в момент акта номинации и каковы его действительные последствия» [5, с. 418].
Итак, рассмотрим сложные существительные с подчинительным отношени-ем компонентов в русском и чеченском языках.
Характерной особенностью слитных слов является то, что в процессе тес-ного взаимодействия компоненты слились в лексическую единицу с новым по-нятием и общим ударением. Они не называют, а поясняют, поэтому переда-ваемое ими лексическое значение расходится с первоначальным значением членов сочетания.
Компоненты слитных слов имеют равное самостоятельное значение. Один компонент может указывать на признак того, что выражено в другом, или выделить его, а сумма значений дает новое понятие. Например: чеч., инг. 1аь-ржа «черный»+к1а «пшеница»→1аьржак1а «рожь», бацб. IарчIин кIа; чеч. буц «трава»+аре «пространство»→ буц-аре «степь», йиши + к1ант→ йиши-к1ант «племянник» (инг. йиший воI), бацб йашвохь, ц1ера+киема→ ц1ера-киема «пароход», ц1е+тиллар>ц1етиллар « наименование» [7, c. 53].
Слитные слова в современных нахских языках составляют многочисленный разряд сложных имен существительных. Компонентами слитных слов могут быть существительные, прилагательные, числительные, наречия, глаголы и отглагольные формы [7, c. 53.].
По способу образования слитные слова подчинительной модели в совре-менных нахских языках делятся на: слитные слова, образованные сложением существительных способом примыкания, т.е. простое сложение двух имен, и слитные слова, образованные сложением имен способом управления.
Слитные слова подчинительной модели, образованные способом примы-кания, представляют собой сращение, каждый компонент которого сохраняет самостоятельное значение с ударением на вторую основу.
Словообразовательный тип, соответствующий модели сущ. + сущ. в нахских языках и эквиваленты в русском языке
В зависимости от того, основой какой части речи выражена последняя часть сложного слова, здесь различаются сложения со вторым отименным и вторым отглагольным компонентом: см. чеч. нена+ нана, инг. наьн+нана «ба-бушка», чеч. нена+ваша, инг. наьн+ваша «дядя», бацб. нанвашо «дядя (по ма-тери)»; чеч. нена+йиша, инг. наьн+йиша, бацб нанйешо «дядя», бацб. нанвашо «дядя (по матери)»; чеч. син+билгало, инг. (так же) «проблески рассвета», русск. железнодорожник, сталелитейщик, песнопение, лесопосадка и др.
Легко видеть, что в нахских сложениях рассматриваемого типа второй опорный компонент обычно именной; в русских он может быть как именным, так и глагольным: железнодорожник, сталелитейщик. Первый компонент служит конкретизатором второго опорного компонента.
В нахских композитах первые компоненты могут иметь падежные флексии косвенных падежей (р.п., д.п., направит.п.), например, чеч. хинбад, инг. хин+ боабишк «кулик», чеч. веши+к1ант, инг. веши+к1аьнк «племянник», чеч. нена+ваша,инг. наьн+ваша«дядя по матери»(н,и,а форманты р.п.),чеч. ц1ул-ла+сара «прут вербы», 1аьвла+1аж «яблоко зимнего сорта», ц1улла+дечиг «верба»(л формант направительного п.)и др. В зависимости от данного язы-кового факта, т.е. от оформленности или неоформленности первого компо-нента, композиты, бессуффиксальные и суффиксальные, в нахском слово-сложении делятся на оформленные и неоформленные [7, c. 54].
Опорная основа – композит в сопоставляемых языках может употреб-ляться в качестве самостоятельного слова: чеч. нена+ваша «дядя″, веши+ к1ант=вешик1ант «племянник по брату», юьрта+бахам= юьртабахам «сель-ское хозяйство», х1усам+нана=х1усамнана «домохозяйка; инг. наьн+ ваша= наьнваша, бацб. нанвашо «дядя по матери», веши+ к1аьнк=вешик1аьнк, бацб. вашовохь «племянник по брату», юрт+ боахам=юртбоахам «сельское хозяй-ство», фусам+нана=фусамнана «домохозяйка»; русск. благосостояние, хлебо-пекарня, жизнеспсобность и др.[7, c. 54]
Опорные компоненты в форме корневых морфем встречаются только в русском сложении: хлопк+о+роб, вин+о+дел, земл+е+коп, жен+о+люб и др., где о, е соединительные гласные. Для выражения деривационного значения производного в словах данного типа служат такие средства, как порядок следования частей сложного слова, усечение производящей основы (или основ), изменение парадигмы словоизменения, единое ударение.
Для нахских языков эта модель не свойственна. Свойственны следующие:
а) бессуффиксальные способы образования сложных слов, характерные для имен существительных и прилагательных. В русском языке их отличие от аф-фиксальных способов состоит в том, что полученные с их помощью производные слова не имеют категориальных, классифицирующих значений (носителями которых являются аффиксы), отличающие их от производящих слов. Значение производного складывается из значений производящих слов [3, с. 179]. Однако деривационное значение сложных слов не сводится к объединению лек-сических значений основ, из которых, так или иначе, слагаются эти слова [6,
с. 20]. Обычно производное слово не является простой суммой значений произ-водящих основ, а содержит нечто своеобразное – определенное обобщение зна-чений последних, иногда в нем наличествует некоторый элемент терминологизации.
В чеченском языке бессуффиксальные сложения в своих основных типи-ческих чертах в принципе не отличаются от русских бессуффиксальных сложных существительных: да-нана, йиша-ваша, шича-маьхча, йоI-нана, йоI-кIант, даар-малар, суом-куом и др. Вместе с тем, необходимо это подчеркнуть, обра-зованные таким образом сложные слова часто имеют иную классную принадлежность, не совпадающую с граммматическим классом доминирующего компонента или обоих компонентов. Так, да-нана включает компоненты, относящиеся соответственно к 1-му («мужскому») и 2-му («женскому») классам (ву и йу), а сложное существительное относится к классу д-б, который А.Д. Ти-маев выделяет отдельно от основной системы грамматических классов как «грамматический класс композитов» (8, с. 278). Кроме того, подобные композиты имеют разные признаки словоизменения в том смысле, что у одних изменяются оба компонента (да-нана – род.п. – ден-ненан), у других только вто-рой компонент (куоч-мача – куоч-мачин).
б) Суффиксальные сложения. Сложение в сочетании с суффиксацией используется для производства имен существительных, вторым компонентом которых является основа глагола или имени существительного. Сложное слово может иметь значение лица, предмета, отвлеченного понятия: чеч. латта-ле-ло+р+хо «земледелец», даьхни+лело+р+хо «животновод», т1ема+г1уллакх+ хо «военнообязанный», йо1+стога+лла «девственность», къин+хьега+м «труд», жа+1у+лла «пастушество», саз+латта+лла «нечерноземье», х1усам+нана+ лла «роль домохозяйки»; русск. орден+о-нос+ец, канато+ход+ец, море+ плава+ тель, жизне+люб+ие, плодо+род+ие, славо+люб+ие, звукопо+ дража+ ние, букво+ед+ство и др.[7, c. 55]
Опорные основы могут иметь значение самостоятельного слова: чеч. х1у-сам+наналла (наналла «материнство»), жа+1улла (1улла «пастушество»), йо1+ стогалла (стогалла «мужество»); русск. звукоподражание, звукоизоляция, до-мостроение и т.д. Суффикс второго компонента сложения появляется не в процессе формирования сложного слова; он обычно входит в этот компонент до словообразовательного процесса. От слов такого типа отличаются сложносуффиксальные образования: чеч. т1ема+г1уллакх+хуо «военнообязанный», лат-та+лелор+хо «земледелец», даьхни+лелор+хо «животновод», кьинхъега+м «труд», сингатта+м «тоска»; русск. правосуд+ие, трудолюб+ие, орденонос+ец, знаме-нос+ец и др., в которых суффикс во втором компоненте сложения появляется в процессе образования сложного слова.
Первые компоненты сложений в нахских языках могут быть употреблены как в форме чистой основы, так и с падежными формантами (см. примеры выше).
В заключение сформулируем следующие краткие выводы.
Общими словообразовательными свойствами сопоставляемых чеченского и русского литературных языков являются: а) наличие структурных моделей «существительное+
существительное»; б) наличие производных и непроизводных образующих основ; в) использование в качестве мотивирующих элементов словосочетаний, производных слов; г) возможность суффиксации производных и непроизводных основ.
К контрастивным особенностям сопоставляемых языков относятся: а) способы соединения компонентов в сложном целом: в чеченском языке – без соединительных гласных (если не считать отдельных случаев наличия в исходе первого компонента падежного форманта); в русском языке возможны соединения с помощью интерфикса и без него; б) функциональные возможности частей сложного слова: в чеченском языке почти во всех структурных типах компоненты сложного слова могут употребляться в виде самостоятельных слов, тогда как в русском языке это возможно не всегда;
Академик В.В. Виноградов писал:
«Изучение вопросов словообразования и выяснение внутренних законов развития языка, действующих в области словообразования в настоящее время, приобретает особенную остроту и актуальность» [2, с. 99-100].