И сотворил Бог человека по образу
своему, по подобию Божию сотворил его...
и сказал им Бог:...наполняйте землю и
обладайте ею, и владычествуйте над
рыбами морскими и над птицами небесными,
и над всякими животными, пресмыкающимся
по земле.
Библия, Бытие, 1 : 27-28.
В начале ХХ столетия проблема развития экологического сознания человека стала особенно актуальной. Никогда обозримая история не знала такой остроты экологических трудностей, как в настоящее время. Длительный период в обществе доминировало цикличное представление о времени, что ориентировало индивида на заботу об окружающей его среде. Разумное отношение человека к природе основывалось на религиозно-мифических представлениях о возобновлении его жизни в последующих циклах перерождения. Однако с распространением христианства в ментальном мире людей стало укореняться представление о линейности времени, акцентировавшее внимание человека на идее конечности его жизни на земле. Важнейшей особенностью концепции линейного времени оказалось то, что она предлагала индивиду идею двух форм бытия после телесной смерти, а именно: жизнь в раю или в аду, tertium non datur (третьего не дано). Согласно же христианству, выбор одной из этих форм бытия человека всецело зависит от его образа мыслей и деяний во время земной жизни. Причём поступки индивида, соответственно его представлениям о жизни после смерти, также делятся на те, которые способствуют духовному спасению, и на те, что обрекают душу на абсолютную смерть. Исходя из этих представлений, человек постольку ценил условия своего бытия, поскольку последние удовлетворяли его насущные потребности. Е.А. Когай замечает, что в иудео-христианской традиции объекты природы лишаются своей самоценности, а их значение определяется в значительной мере степенью пользы для человека (Когай Е.А. Человек и природа: ценностные регулятивы экологического сознания, М.: Прометей, 2001, с. 46). Однако при утрате веры в спасение души происходило обесценивание и самого мира, в котором человек живёт. Поэтому принцип «после нас хоть потоп» был характерен для мировосприятия не только отдельных представителей власти, но и находил отражение в ментальном мире большинства людей. Собственно говоря, в общих чертах такое отношение к природе сохранилось и к началу XXI века. Одной же из главных задач нашего времени стала проблема определения аксиологических регулятивов, под которыми следует понимать «относительно устойчивый комплекс норм, установок и принципов, нацеленных на поддержание гомеостаза социальной общности и поддержание среды её обитания» (Когай Е.А. Там же, с. 13). Однако поставленная проблема выходит за рамки чисто экологического вопроса: здесь мы подходим к теме нравственного сознания личности. А.Н. Павленко пишет: «Анализ современной экологической ситуации позволяет говорить о необходимости включения в него этической компоненты, поскольку сами пути выхода из экологического кризиса предполагают выработку принципиально новых регулятивов поведения в условиях нового вызова, брошенного историей человечеству» (Павленко А.Н. «Экологический кризис» как псевдопроблема // Вопросы философии, 2002, №7, с. 66-79). В данном случае можно заметить, что принципы нравственности настолько сильно переплетаются с установками экологического сознания человека, что становится невозможным рассмотрение вопросов этики и экологического сознания в качестве изолированных друг от друга.
Полагаем, что достаточно конструктивный подход к рассмотрению поставленной проблеме осуществлён в работах русских мыслителей конца XIX столетия, в частности, в трудах Владимира Сергеевича Соловьёва (1857-1900). Важность раскрытия некоторых положений русской философии обусловлена тем, что в учении Соловьёва духовное содержание человека определено в качестве области, обусловливающей остальные сферы его бытия.
В системе философских воззрений Соловьёва человек рассматривается в качестве важнейшей ценности, и жертвовать его первостепенными интересами при решении ряда экологических проблем было бы неосмотрительно, ибо в противном случае индивид не смог бы интенсивно совершенствоваться. Но в то же время человек, хищнически относящийся к природе, выступает против своей собственной сущности, органичной компонентой которой являются этические представления. Соловьёв пишет: "Свою жизнь сохранить мы не можем, но чужое существование можем разрушить, и действительно разрушаем, питаясь чужой жизнью, а то, для чего мы это совершаем - сохранение нашей жизни, в сущности призрачно..." (Соловьёв В. Духовные основы жизни // Избранные произведения, Ростов-на-Дону, 1998, с. 131). Собственно говоря, в вышесказанном поставлена проблема невозможности развития нравственного сознания человека, если он пренебрежительно, потребительски относится к окружающему миру. В данном случае В. С. Соловьёв поднимает вопрос о том, что вся жизнь человека, начиная с самого его рождения, построена на почве нравственного падения. Следовательно, такая форма жизни является причиной смерти других людей и остального живого, ведь "те, кто наследует мёртвое, мертвы сами, и они наследуют мёртвое" (Евангелие от Филиппа, 3). Можем ли мы строить свою жизнь на основе страданий и гибели других? Ф.М. Достоевский, пытаясь понять внутренний мир Татьяны - героини пушкинского произведения "Евгений Онегин", - задаётся вопросом: "Но какое же может быть счастье, если оно основано на чужом несчастии?" (Достоевский Ф. М. Дневник писателя // Русская идея. М., 2002, с.180). Может ли вообще происходить развитие человека как социального и духовного существа, если ради прогресса «пролита хоть одна слеза ребёнка»?... Как бы продолжая мысль Достоевского, Соловьёв пишет: "Итак, наше животное самосохранение побуждает нас в конце концов только к бесполезному убийству. Далее, питаясь чужими телами, человек-животное отдаёт себя во власть чуждых сил природы" (Соловьёв В. Избранные произведения // Духовные основы жизни, Ростов-на-Дону, 1998, с. 132). В конечном итоге Соловьёв делает вывод о том, что если индивид строит своё благополучие на основе поступков, приносящих вред кому-либо, то, подчиняясь естественным законам своей биологической природы, он сам умирает, чтобы дать начало жизни другому человеку. В итоге "человек не только познаёт своим умом неудовлетворительность природного пути, как ведущего к смерти и ничтожеству, но и в своей совести этот путь как грех, или недолжное" (Соловьёв В. Там же, с 132). Таким образом, становится очевидным, что для интенсивного развития экологического сознания необходим нравственный рост человека. Личность, принявшая высшие этические принципы в качестве фактора, организующего ход её мышления, всегда будет стремиться принести пользу окружающей среде. Причём такая личность в своём нравственном отношении к миру обретает способность к духовному самосовершенствованию, что содействует удовлетворению человеческой потребности в развитии. Именно через стремление к спасению мира человек сам спасается духовно, а, следовательно, и физически.
Тем не менее возникает вопрос о причинах, препятствующих развитию нравственного отношения человека к природе. Одной из причин потребительского отношения многих людей к природе может являться неспособность человека успешно адаптироваться к быстрым изменениям среды его обитания. Здесь следует обратить внимание на то, что условия зарождения культуры настолько важны для её развития, что их изменения могут привести к дезинтеграции внутрикультурных связей и нравственному регрессу людей как носителей культуры. Так, Л.С. Бергсон замечает, что "географический ландшафт воздействует на организм принудительно, заставляет все особи варьировать в определённом направлении..." (Цит. по Медведевой В.И., Алдашевой А.А. Экологическое сознание. М.: Логос, 2001, с. 224). Сами же изменения, происходящие в среде культуры, заставляют носителей последней гибко реагировать на них и выполнять всё более и более сложные требования в последующем развитии человечества. В результате обстановка, окружающая людей, воспринимается ими как нечто враждебное, ставящее перед индивидом задачи, сопряжённые с чрезмерными волевыми усилиями, интенсивной духовной и интеллектуальной работой.
В течение длительного времени изменения в культурной среде происходили достаточно редко и в основном были связаны с природными катаклизмами. Как правило, периоды между такими событиями-переменами были длительными, что позволяло культуре сформироваться как сложному образованию, которое могло бы быть устойчивым к внешним влияниям или гибко на них реагировать. Отметим, что в конце ХХ столетия экономическое развитие общества определило технику в качестве нового культурообразующего фактора. Сам по себе технический фактор уже достаточно давно укоренился в общественной жизни. Но для последней четверти ХХ века стали характерны особенно интенсивные технологические преобразования, которые приводили к настолько сильным изменениям среды бытия человека, что психика последнего оказалась не способной гибко реагировать на внешние воздействия и быстро приспосабливаться к постоянно меняющейся обстановке. В результате, "высокоразвитая технология... рано или поздно вступает в конфликт с культурной традицией человечества" (Когай Е.А. Очерки социальной экологии. Курск, 1997, с. 18). Человек же, стремясь ориентироваться в изменяющейся среде, акцентирует всё своё внимание либо на собственной психической адаптационной деятельности, либо на внешних условиях, которые он стремится изменить в соответствии со своими психическими возможностями и духовными запросами. В обоих случаях усиливается отчуждение человека от природной среды. В первом варианте он пытается найти своё место вне естественной среде своего бытия и рассматривает лишь свою жизнь как единственно значимую в мире ценность. Человек, рассматривающий окружающий мир как ценность только относительно той пользы, которую последний может ему принести, остаётся закрытым относительно своей среды обитания, не способным к удовлетворению таких, так называемых экзистенциональных потребностей, как «потребность в установлении связей» и «потребность в преодолении». Во втором же случае человек преобразовывает окружающую обстановку, предварительно не определив своего места в ней и не развив в себе в необходимой степени самосознания. При данном обстоятельстве деятельность человека по отношению к среде его обитания может принимать хищнические формы, а сам индивид оказывается духовно не устроенным, лишённым уважения как к самому себе, так и к остальному живому. Как можно заметить, в обоих вариантах человек оказывается в состоянии антагонизма с природной средой. В одном случае он в целом изолируется от всего внешнего и теряет основы для интенсивного развития собственного сознания. В другом случае деятельность людей становится деструктивной и противоречащей этическим нормам. Поэтому нам очень важно определить те принципы функционирования современного общества, которые бы сохраняли установки и нравственные идеалы, не зависящие от условий быстро меняющихся форм социальной жизни. Такие принципы могут быть найдены в мировосприятии самого человека, сохраняющего в любых условиях те ориентиры, которые важны при складывании или принятии обществом различных форм поведения, установок и ценностей. В данном случае основой для роста экологического сознания выступает высокий уровень развития самосознания личности, органичной частью которого являются этические принципы. Обращение же к ряду положений русской религиозной философии, рассматривающей человека в качестве центрального объекта для философского исследования, позволит нам определить те нравственные идеалы, на основе которых возможно осуществление непрерывного развития самосознания личности, а следовательно, и роста экологического сознания.
Библиографическая ссылка
Панищев А.Л. ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ НРАВСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ: В.С. СОЛОВЬЁВ И СОВРЕМЕННОСТЬ // Успехи современного естествознания. – 2004. – № 3. – С. 128-130;URL: https://natural-sciences.ru/ru/article/view?id=12452 (дата обращения: 23.11.2024).