Высокая значимость военной культуры в социуме, представленная теоретическими, историческими социально-управленческими и антропологическими и основаниями не могла не вылиться в знаковую систему, а именно трансформироваться и подкрепиться символами, обозначающими её, узнаваемыми и престижными.
Как известно, символика чрезвычайно значима в культуре. Можно сказать, что все в ней (культуре) – символ, знак. Многие символы настолько герменевтически глубоки, что смысловые аспекты их исследуются многими столетиями (например, символика креста, мандалы, янтр и др.). Обозначая одни позиции в определенной культуре, они, одновременно с этим, становятся наднациональными и надрелигиозными позициями, понятными и используемыми всеми. Исследователи объясняют это общими психологическими причинами. Например, символы солнца, молний, дорожные знаки и прочее ясны всем без исключения этносам. Более того, общеэтническая символика совершенно необходима народам для организации понимания друг друга и в ряде случаев выполнения нужных действий. Невербальная мимическая и жестикулярная символика выступает именно в этом смысле. Всем ясен смысл улыбки, приветственно протянутой руки, нахмуренных бровей и др.
В целостной символике культуры существует характеристическая триада. Направления ее дополняют друг друга, и при этом остаются автономными: предметная, визуальная символика, уже указанная выше – солнце, крест, иконы, форменные одежды и др.), символика обрядов, связанных со значимыми событиями: сельскохозяйственные обряды (первая борозда, праздники урожая), военная ритуализация (принятие присяги и др.), религиозные обряды (крещение, свадьба, отпевание, похороны, религиозные ритуалы и др.), вербальная символика – словесные формулы, которых множество в этнических песнях, поговорках, отраслях культуры.
Во все времена символам уделяли самое пристальное внимание, связывая с конкретными предметами, обрядами и словесными формулами конкретные события и смыслы.
При этом само понятие «символ» и культурфилософское течение символизм представляет собой достаточно развитую концепцию. Она основывается на понимании и интерпретации символа как отнологической взаимосвязи бытия, мышления, личности и культуры. Такая взаимообусловленность и взаимозависимость указанных позиций кодируется в вербальном или визуальном восприятии и укореняется в культуре и мировосприятии в целом. Военная культура как неотделимый аспект культуры социума, трансендентировалась в символическую сферу, узнаваемую и почитаемую. В ней присутствуют все направления символики – предметная, визуальная, обрядовая (ритуальная), вербальная, каждая из которых детально отработана и многократно повторяема. По сути дела она стала эйдетическим социальным явлением, конкретно отражающим определенные позиции.
Использование эйдетики восходит во временам Сократа и Платона. А частности, символизацию как культурфилософское явление отмечается Платоном и Сократом, которые утверждают, что рассматривать «истину бытия» можно только в определенных понятиях, чтобы «не ослепнуть» от сияния истины. Эйдосы, которые не суть ни абстракции, ни образы, в этом контексте конкретики целесообразно понимать именно как символы. Напомним, что эйдос (от греч. eidos – образ, вид) – проистекает из древнегреческой философии и широко развернут в феноменологии Э. Гуссерля. Он рассматривает символ как универсальный способ объяснения реальности.
Первоначально эйдос – внешний вид, образ, позднее – вид как единица классификации. У Демокрита – это одно из обозначений атома. У Платона – он синонимизируется с термином идея, смысл, умопостигаемая форма, существующая отдельно от единичных вещей в качестве их определяющего начала. У Аристотеля символ представлен как форма, неотделимая от материальной основы, или вид, противопоставляемый роду. В платонизме платоновские Эйдетические идеи становятся «мыслями бога», а аристотелевские Эйдетические формы – умопостигаемыми сущностями вещей.
Хотя Гуссерль и использовал первоначальный смысл термина «эйдетика» (внешний вид), но стал обозначать им сущность, противоположную внешним проявлениям; эйдетика в его представлениях учение о «чистых сущностях» или «идеальных формах» явлениях сознания, рассматриваемых вне связи с реальной действительностью и эмпирической психологией [7].
Но, рассматривая его одновременно с платоновским методомом параллельного изложения истины как теории и как мифа, выясняется. Что в таком понимании он в большей степени аллегоричен, а не символичен [7].
Учение о символах, попытки определить их роль в культуре и жизни человека, переросший в течение символизм как научное явление прошел через всю историю научной мысли и мировой культуры. В нем есть и русские ответвления, представленные в творчестве А. Белого, Вяч. Иванова, А.Ф. Лосева, В.С. Соловьева, П.А. Флоренского, где он приобретает многоаспектное философское трактование.
В военной культуре, вся атрибутика которой чрезвычайно символична. Последняя рождает в мировоззрении населения не только представления, с кем именно они имеют дело, но и ощущение покоя, защиты, надежности, что ментально выработано веками и вошло как важным атрибут восприятия картины мира. Примечательно, что так воспринимаются атрибуты своей армии, символы же армии неприятеля порождают прямо противоположные чувства.
В «фундаментальной онтологии» М. Хайдегера [1], как и в герменевтике Х. Гадамера [6] присутствуют попытки освободить символ от языкового кодирования, его преимущественно трансформиуют как средство самодостаточного понимания мира, в качестве какового и обязуют его выступать.
Символика военной культуры выстроила целый ряд глубокого укорененных знаков, конкретный и для каждого отдельного государства и понятный всем остальным.
Первоначально к ним относятся флаг, полковое знамя, гербы, гимны, форменная одежда со знаками отличия войск и званий, ордена и медали. Эти визуальные (предметные) аспекты сразу дают знать, с кем именно человек общается, какие заслуги в своей профессиональной и общественной деятельности он имеет.
Рассмотрим эти позиции более подробно. Полковое знамя имеет общее символическое начало с государственным флагом страны. Традиция иметь полковое знамя была принята в России с введением в ней регулярных войск. Таковым считалось знамя старшей роты в полку, каковое имело свой цвет и герб или вензель государя. С конца 19 века ротные знамена были отменены, и знаменем стал один стяг на полк. Им, как правило, пользуются во время битв, выносят на парады, в полку же его поднимают по знаменательным событиям, в обычные дни рядом с ним стоит караул.
Исторические традиции этого менялись. В древние времена в качестве знамени использовались фигуры животных и птиц – тотемов племен и этносов, которые были столь же ценные, как и знамена.
В средние века эту функцию выполняла чудотворная икона Богоматери, которая впоследствии была заменена на знамя.
Знамена считаются не только древнейшим, но и самым укорененным атрибутом, чрезвычайно авторитетным в войсках. Знамя выступало как символ полка, родины, храбрости. Считалось, что полк жив, пока в нем находится его знамя. Как только оно переходило в руки врагов, поражение воспринималось как данность. Вспомним «Войну и мир» Л. Толстого, который описывал ранение на поле боя Андрея Болконского со знаменем в руках, увидя эту картину, Бонапарт произнес: «Вот прекрасная смерть» [5].
Защита и вынос своего знамени с поля боя считалось одной из главных доблестей воина. То же самое мы видим во время парадов победы на Красной площади. Важнейшим символом победы над врагом выступает акт сбрасывания флагов фашистской Германии на брусчатку площади, к подножию мавзолея, что вы ступает как важнейший воинский ритуал.
Таким образом, знамя становилось и объединяющим и идентификационным и символическим знаком, которое трансформировалось из простого предмета в явление сакральное.
Следующий важней символ военной культуры и атрибутики – оружие. Он один из главных профессиональных предметов и способы его применения также выступают символом военной культуры.
В данном случае оружие, как предметная сфера символизации, теснейшим образом с вязана с профессиональным и обрядовым его применением.
Постоянная работа с оружием для развития боевого мастерства – необходимый способ его использования. Как спортсмен тренирует себя, так как и воин проводит систематические учения с применением оружия. Оружие, спасшее жизнь, помогшее одержать победу, проходит стадию сакрализации. Сакрализация оружия, его украшение, обережение – важнейшая составляющая общей символики армии. В качестве демонстрации этой традиции выступает принятие присяги молодыми воинами и вручение им оружия. Эта символика предполагает процесс передачи сохранности родины одного поколения другому.
Молодой боец, принимая его, клянется быть готовым в любой момент защитить страну. Принятие присяги – один из важнейших и красочных символических обрядов-ритуалов военной культуры, который тщательнейшим образом отработан во всех родах войск. Оружие закрепляется за каждым бойцом, который не только несет за него личную ответственность, но и отвечает перед судом в случае его потери, утраты. Бережное и трепетное отношение к оружию всегда было чрезвычайно велико. В древности от мастерского владения им зависела жизнь, поэтому каждый воин не только постоянно упражнялся, но и подбирал оружие «под себя». Он «срастался», сживался с ним, в случае выигранных поединков оно украшалось гравировкой, драгоценными камнями, сакральными надписями и становилось как бы частью воина. Поэтому его потеря рассматривалась как дурное предзнаменование, утрата удачи. В более поздние времена потеря личного оружия воспринималась как позор, которого каждый стремился избежать.
Выступая как древнейшая традиция, обращение с оружием относит нас к доисторическим временам. Ее истоки можно найти и в описаниях походов Александра Македонского, в российской же истории эта традиция присутствовала как укорененная и принятая всеми позиция.
Более того, в первом русском «Уставе ратных пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» был закреплен ритуал принятия клятвы на верность царю. В петровских воинских уставах отмечалось, что победу приносят «добрые порядки, храбрые сердца, справное оружие», обращалось внимание на выработку таких качеств, как смелость, неустрашимость, мужество.
Эти ритуалы в видоизмененном виде существуют и сейчас, сакрализируются и выполняют те же функции, что и прежде. Вспомним Рене Генона, который говорил, что самая правильная вещь в мире – есть традиция. Она существует столько веков, что все наносное и легковесное отметается временем. Поэтому она абсолютна верна и функциональна [3].
Продолжающим эту тему становилась воинская форма. Это не только и не столько специальная одежда военных (включая все предметы, отличия обмундирования и оружия), сколько отличие военных от всех остальных страт населения. Гражданское население имеет совершенно другую свободную одежду, по которой сложно определить, к какому слою общества оно относится. Военное обмундирование отличает военных разных родов войск друг от друга и от гражданской части населения. Военные обращают пристальное внимание не только на опрятность, чистоту своего мундира, но и на правильность его ношения. Последнее заключается в том, насколько верно надеты сам мундир, ровность фуражки, ремня, начищенность обуви и др. Эти позиции не просто вырастают в те самые эстетические эквиваленты визуальной предметной военной культуры-символизации. Они становятся статусными для всех военных, регламентируются специальными указами.
Отличительные военные знаки представляют собой особый класс символов, которые вкупе с наградами дают представление о статусе самого военного, его способностей, храбрости, участии в тех или иных боях, послужном списке в целом [4].
Знаки воинского отличия представляют собой погоны, нарукавные и нагрудные знаки, петлицы, лампасы, эмблемы, знаки на головных уборах.
В русской армии они стали использоваться с 18 века (1700 г), где преимущественно были эмблемы, называемые гербы, которыми обозначали все предметы обмундирования (головные уборы, пуговицы, пряжки ремня и др.). В употреблении были: двуглавый орел, андреевская звезда, щит и грамота. С течением времени эта символика менялась, но сам факт ее наличия – неизменен.
Погоны как часть символизации предельно персонифицированы и идентифицируют статус военного в определенного рода войсках. Погоны столь прочно вошли в символическую статусность армии, что лишение звания в обязательном порядке сопровождалось срыванием погон. Одновременно с погонами применялись и эполеты, как правило – принадлежность парадной одежды, присущей высшему офицерскому составу.
После октябрьской революции они были отменены, но вновь введены в обращение в 1943 году во время великой отечественной войны. Это сразу подняло значение командного состава в войсках, а восстановленная традиция символически выражала преемственность охраны отечества, рожденное жертвенным служением многих поколений воинов своему долгу. Символом преемственности боевой славы офицеров и солдат погоны, форма и награды остаются и на сегодняшний день.
Гражданское население и до настоящего времени утверждает, что только военная форма делает мужчину мужчиной и может способствовать преобразованию даже самого невзрачного из них в фактурную фигуру.
Воинские звания, как части символизма военной культуры появились чрезвычайно давно. В европейских армиях и на Руси они возникли в середине 16 века (стрелецкие войска), в России были закреплены Петром 1 в «Табеле о рангах», ставшим законодательным документом государственного значения.
Ясюков М.С. приводит следующую информацию об этом в своей книге. «В русской армии воинские звания впервые появились в 1550 году в стрелецком войске. При Петре I Табелью о рангах (1722 г.) воинские звания были оформлены в единую систему. Большинство из них просуществовало почти два столетия.
Высший военный чин – генералиссимус российских войск введен в армии в конце XVII века. Приблизительно в это же время вводится следующий по своему значению чин – генерал-фельдмаршал. В истории нашего государства было 4 генералиссимуса и 64 генерал-фельдмаршала.
Накануне Октябрьской революции 1917 года в русской армии (пехоте) существовали следующие звания: генерал от инфантерии, генерал-лейтенант, генерал-майор, полковник, подполковник, капитан, штабс-капитан, поручик, подпоручик, прапорщик, подпрапорщик, фельдфебель, старший унтер-офицер, младший унтер-офицер, ефрейтор, рядовой. Декретом СНК от 16 декабря 1917 года старые воинские звания были упразднены и до 1935 года командиры в армии и на флоте различались по занимаемым должностям.
Персональные воинские звания в советских Вооруженных силах впервые вводятся в 1935 году. При этом была сохранена преемственность некоторых званий, существовавших в старой русской армии. В последующем воинские звания уточнялись в 1940, 1942–1943, 1945 годах. Например, 25 мая 1942 года были введены гвардейские звания, а 26 июня 1945 года высшее воинское звание генералиссимус Советского Союза.
С 1 июня 1972 года в Вооруженных силах СССР устанавливается воинское звание прапорщик (мичман), а в 1981 году дополнительно к нему – старший прапорщик (старший мичман)» [8].
Военные звания и знаки выступают не только визуальными предметными символами воинской культуры, но и становятся визуальными символами продолжения великих военных традиций: поддержания военной чести, благородства, умения жертвовать собой, служить Отечеству, беспрекословному подчинению младших старшим и др. Это в целом поддерживает и продолжает прочные традиции патриотического воспитания, которые в армии являются неотъемлемым атрибутом службы.